Последний кольценосец - Страница 51

Он был совершенно прав и ошибся лишь в паре деталей. Лазутчик выбрал не заднюю стену, а переднюю. Он бесшумно закинул на гребень халтурного эмин-арненского частокола крохотную кошку на невесомой эльфийской веревке (буквально в десятке ярдов от стоявшей у ворот форта кавалькады, там, где ночной мрак, оттесненный в стороны факелами итилиенцев, казался – по контрасту – гуще всего), паучком по паутинке взмыл наверх, а затем дуновением ночного ветерка скользнул во двор едва ли не из-под самых сапог топтавшихся на стене дозорных: те, никак не ожидая подобной наглости, не сводили глаз – и луков – с ярко подсвеченных людей Грагера. И еще одна неугаданная Гепардом мелочь: человек, пытающийся сейчас вызволить принца (экспромт, рожденный меньше часа назад безнадежностью и отчаянием), был не из Итилиенского полка, а из другого. Из Кирит-Унгольского.

…Надобно заметить, что полковая принадлежность сержанта Цэрлэга послужила в Дроздиных выселках предметом для весьма бурной дискуссии – как по сути, так и по форме. «У вас совсем крыша уехала, друг мой? – такова (или почти такова) была первая реакция Грагера, когда Тангорн вдруг предложил использовать для проникновения в Эмин-Арнен не одного из итилиенских рейнджеров, как они решили поначалу, а «заезжего профессионала» из Мордора. – Орк есть орк, и вверять ему жизнь принца!.. Конечно, соблазнительно, что он ориентируется во внутренних помещениях форта – это еще с той поры, как они тут квартировали, да? – и к тому же умеет работать с замками… Но все же, черт побери, барон, – своими руками вводить в покои принца вооруженного мордорца…» «Я ручаюсь за этих ребят головой, – терпеливо объяснял Тангорн. – Хоть я и не вправе рассказать тебе об их миссии, но поверь: случилось так, что все мы – по крайней мере сейчас – сражаемся в одной команде против общего врага, и они не меньше нашего заинтересованы вырвать Фарамира из лап Белого отряда».

Впрочем, работа в разведке давно уже приучила Грагера к тому, что временное совпадение интересов рождает порою совершенно фантастические альянсы, а на вчерашнего врага сплошь и рядом можно полагаться крепче, чем на иного друга-приятеля. Кончилось тем, что он взял всю ответственность на себя и формально зачислил Цэрлэга – «на время проведения рейда в форт Эмин-Арнен» – в состав Итилиенского полка и вручил орокуэну соответствующую бумажку – на случай, если тот попадется в плен к Белым. Сержант в ответ только фыркнул – с захваченным орком церемониться не станут в любом случае, пускай уж лучше его повесят как мордорского диверсанта, а не как гондорского заговорщика, – однако Халаддин велел ему не умничать.

– …И помните, сержант: при снятии часовых и всем таком прочем – никакого кровопролития! Считайте, что вы на учениях.

– Очень мило. А они понимают, что это – учения?

– Надеюсь, что да.

– Ясно. Значит, в случае чего меня вздернут на учебной веревке…

Говорят, будто в дальневосходных странах существует зловещая секта оборотней-ниньокве – супершпионов и суперубийц, способных внутренне перевоплощаться в животных, сохраняя при этом людское обличье. Воплотившись в геккона, ниньокве может вопреки всем законам физики лазить по гладкой вертикальной стене, став змеей – проскальзывает в любую щель, а будучи все же застигнут стражей – обращается в летучую мышь и улетает по воздуху. Цэрлэг искусством ниньокве отродясь не владел (что, кажется, втайне подозревал за ним Тангорн), однако командир разведвзвода кирит-унгольских егерей и безо всяких магических штучек умел многое.

Во всяком случае, к тому времени, когда поднятые по тревоге бойцы Белого отряда заняли свои позиции во дворе форта, он уже успел взобраться на одну из внешних галерей и теперь, сменив кошку на слесарный инструмент, занимался ведущей внутрь дверью. Навыками настоящего взломщика сержант не обладал, однако в работе по металлу кое-что смыслил, а любой эмин-арненский запор (сколько он помнил по прошлому году) запросто открывался при помощи складного ножа и пары кусков проволоки. Несколькими минутами спустя он уже бесшумно скользил по полутемным и совершенно пустым (все Белые наружи – весьма кстати!) коридорам форта; орокуэн никогда не жаловался на зрительную память и пространственную ориентацию, но чувствовал – отыскать «княжеские покои» в этом трехмерном лабиринте будет ох как непросто.

…Цэрлэг миновал почти треть пути – то неподвижно застывая перед углами, то молниеносно прошмыгивая через открытые пространства, то бочком семеня по ступенькам (так, чтобы не наступить на их могущую скрипнуть середку), – когда потаенный внутренний сторож, благодаря которому он только и сумел выжить в эти годы, опять – как и всегда – провел ему вдоль хребта своей ледяною ладошкой: «Берегись!!!» Он вжался спиною в стену и бочком, медленно и плавно, двинулся к маячившему в десятке ярдов впереди завороту коридора. Сзади никого не было видно, но чувство опасности оставалось близким и совершенно отчетливым; когда сержант ускользнул за спасительный поворот, он был насквозь мокрым от пота. Присев на корточки, он осторожно, почти на уровне пола, выставил за угол карманное зеркальце – коридор был по-прежнему пуст. Он подождал так несколько минут – ничего, а затем вдруг явственно почувствовал: опасность отдалилась, он больше не ощущает ее. Это, однако, ничуть его не успокоило, и он вновь двинулся вперед еще более настороженным и готовым к самому худшему.

…Когда Гепард засек краешком глаза мелькнувшую в глубине коридора тень, он точно так же влип в стену и мысленно выругался последними словами – все-таки прошляпили, дармоеды! Положение у капитана было, скажем прямо, не ахти: на все огромное здание – лишь трое часовых; один сторожил комнаты Фарамира с Йовин, другой – Берегонда, третий – вход в подвалы форта. Бежать за подмогою наружу? Тот может за это время выпустить принца, и они тут на пару наворочают таких дел, что потом век не расхлебаешь. Орать во всю мочь: «Тревога!» – еще того краше: наверняка канет в этот чертов лабиринт и изготовится там к бою, так что взять его можно будет, лишь основательно издырявив – что крайне нежелательно. Да, похоже, ничего не остается, кроме как двинуться за гостем самому и свинтить его теплым в рукопашной схватке один на один – благо по этой части Гепард мог бы дать фору кому угодно…