Последний кольценосец - Страница 35

К оглавлению

35

Он излагал все, что ему известно о свойствах Видящих камней, поражаясь тому, с какой точностью его не обремененные особыми научными и магическими познаниями спутники извлекают из этого вороха информации существенные – с их точки зрения – детали. Все стали абсолютно серьезны: начиналась работа.

– …Итак, пусть мы имеем два палантира; один работает на прием, другой – на передачу. Если сбросить «передатчик» в Ородруин, то он, разумеется, разрушится, но перед тем, за миг до своей гибели, успеет передать часть Вековечного Огня в окрестности «приемника». Так вот, наша задача – разместить такой «приемник» поблизости от Зеркала.

– Ну что же, прекрасный сэр, – задумчиво произнес барон, – во всяком случае, пресловутого «благородного безумия» в вашей затее хватает с избытком…

– Вы лучше скажите, – почесал в затылке Цэрлэг, – как мы доставим палантир в Лориен и найдем в этом самом Лориене Зеркало?

– Пока не знаю. Могу повторить то же, что и вчера: авось что-нибудь да и придумается.

– Вы правы, Халаддин, – поддержал его Тангорн. – По крайней мере на первое время у нас есть конкретная задача – найти недостающий палантир. Я думаю, нам следует начать с Итилиена: Фарамир наверняка что-нибудь знает о судьбе кристалла, принадлежавшего его отцу. Уверен, кстати, что общение с принцем доставит вам ни с чем не сравнимое удовольствие…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОРОЛЬ И ПРАВИТЕЛЬ

Это ведь больше ради красного словца говорится: «Вся земля наводнена войсками». Один солдатишка наводнит собой ровно столько земли, сколько у него под сапогами.

Р. Л. Стивенсон

ГЛАВА 20

Итилиен, Эмин-Арнен.

3 мая 3019 года


– Который час? – сонно спросила Йовин.

– Спи дальше, зеленоглазая. – Фарамир чуть приподнялся на локте и нежно поцеловал ее в макушку. Кажется, это он ненароком разбудил девушку, резко дернувшись во сне: раненая его рука продолжала сильно затекать, но он не показывал виду – зная, что она любит спать прижавшись к нему всем телом и устроив голову на плече. Они, как водится, уснули лишь под утро, так что солнечные лучи давно уже заливали бревенчатые строения форта Эмин-Арнен, проникая и в узкое окошко их «княжеской опочивальни». В былые времена принц неукоснительно вставал с зарею – по жизненному ритму он был «жаворонком» и лучше всего работалось ему в утренние часы. Теперь, однако, он с чистой совестью дрых чуть не до полудня: во-первых, как-никак медовый месяц, а во-вторых, узнику торопиться решительно некуда.

Она, однако, успела уже выскользнуть из-под его руки, и теперь ее смеющиеся глаза глядели на принца с деланной укоризной.

– Слушай, мы с тобой совсем подорвем общественную нравственность Итилиенской колонии.

– Было б чего подрывать, – проворчал он. Йовин меж тем перепорхнула солнечным зайчиком на дальний конец ложа, как была – голышом – уселась там, скрестив ноги, и принялась приводить в порядок свою пшеничную шевелюру, бросая по временам на Фарамира быстрый внимательный взгляд из-под опущенных ресниц. В одну из их первых ночей он полушутя сказал ей, что одно из самых ярких и утонченных наслаждений, доступных мужчине, – наблюдать, как любимая поутру расчесывает волосы, и с той поры она постоянно оттачивала и шлифовала этот их ритуал, ревниво наблюдая за его реакцией: «Тебе по-прежнему нравится, милый?» Он усмехнулся про себя, вспомнив князя Имрахиля: тот утверждал, будто северянки, при всех их внешних достоинствах, в постели являют собою нечто среднее между снулой рыбиной и березовым поленом. «Интересно, это мне так крупно подфартило или, наоборот, – ему, бедолаге, всю дорогу не везло?»

– Я сделаю тебе кофе?

– Вот уж это точно подрыв общественной нравственности! – расхохотался Фарамир. – Княгиня Итилиенская на кухне – ночной кошмар ревнителя аристократической чопорности…

– Боюсь, им придется смириться с моей дикостью и невоспитанностью. Сегодня, к примеру, я собираюсь на охоту – хочу приготовить на ужин настоящую запеченную дичь, и пускай они там все полопаются от возмущения. А то стряпня здешнего повара мне уже не лезет в горло: парень, похоже, изо всех приправ знает только мышьяк и стрихнин.

«Пускай съездит, – подумал он, – тогда, может, прямо сегодня и начнем Игру?..» Последнее время их с Йовин стали беспрепятственно выпускать из форта – по одному; что ж, и на том спасибо, система заложников тоже имеет свои плюсы.

– А ты мне сегодня почитаешь?

– Обязательно. Ты опять хочешь про принцессу Элендейл?

– Н-ну… В общем, да!

Вечернее чтение тоже стало для них ежедневным ритуалом, причем у Йовин было несколько любимых историй, которые она, как ребенок, готова была слушать снова и снова. Сама девушка – как, впрочем, и почти вся роханская знать – ни читать, ни писать не умела, так что волшебный мир, раскрытый перед нею Фарамиром, совершенно поразил ее воображение. Собственно говоря, с этого все и началось… Или раньше?

…В день боя за Пеленнорские укрепления принц командовал правым флангом обороны: он сражался в первых рядах, так что было совершенно непонятно, каким образом тяжелая бронебойная стрела могла поразить его со спины – в трапециевидную мышцу, чуть левее основания шеи. Плоскости ее трехгранного жала были снабжены глубокими продольными желобками для яда, так что, когда добрый рыцарь Митрандир довез его до Минас-Тирита, принцу было уже совсем худо. Его зачем-то унесли в отдельное помещение госпиталя, а дальше – удивительным образом позабыли. Он лежал прямо на каменном полу, абсолютно беспомощный – яд вызвал слепоту и паралич, так что он даже не мог позвать на помощь, – чувствуя, как замогильный холод, уже растворивший нацело левую руку и шею, неостановимо разливается по всему телу. Мозг его при этом работал совершенно четко, и он с неумолимой ясностью осознал: его сочли мертвецом.

35